Для меня таких людей было двое: Яна и Вадим. Первая — самая близкая подруга, а помощь Вадима оказалась неоценимой, если бы не он, мы могли бы и не выбраться. Вадим непременно должен быть в церкви.

— Никита, — спокойно и уверенно назвал имя лучшего друга Кирилл.

Мама удивленно посмотрела на моего будущего мужа.

— А о родителях не вспомнил, ирод? Думаешь, отец и мать не пожелают быть с тобой в такой день?

Кирилл тяжело вздохнул и произнес с огромной неохотой:

— Они непременно захотят быть со мной в такой день. И наверняка попытаются сорвать венчание. Родители вряд ли с пониманием отнесутся к тому, что их невесткой станет ведьма, уж поверьте. И я сам не хочу видеть их после всего.

Я не знала, что именно заставило мага говорить так об отце и матери, однако, видимо, у него была причина для того, чтобы считать именно так.

— Ну хоть бы пробовал, — проворчала матушка, которая всю свою жизнь считала, что мать и отец всегда правы в отношении своих детей просто по умолчанию, как бы ни поступали.

Кирилл покачал головой, и его пальцы сильней впились в мои плечи.

— Приглашу их на регистрацию, — сухо отозвался мужчина. — Там пусть творят, что хотят, выражая свое неодобрение. А венчание — это только для меня и Софьи, я хочу, чтобы люди, которые будут с нами в церкви, радовались за нас обоих. Вот и все.

Сразу стало как-то неспокойно. Я знала, что мои отношения с родителями несколько неидеальны, но мне бы и в голову не пришло не позвать их на собственное венчание.

— Не дело ты задумал, Кирилл Александрович, — покачала головой моя матушка. — Надо родителей позвать.

Мой жених мрачно усмехнулся.

— Все равно не выйдет. Родители мои уже несколько лет в Москве живут. Сбежали от позора в столицу и даже не всегда мне по праздникам звонили. У нас только один день, а телепортироваться на такое расстояние не в состоянии даже самые сильные маги. Так что нравится вам или нет, Анна Георгиевна, однако моих родителей на венчании не будет.

Мама посмотрела на Левина расстроенно, но свое гнуть перестала, только велела собираться и назвала место, куда следовало ехать, чтобы мы сообщили своим гостям.

Мы с мамою ехали вместе с Кириллом в машине Павлицкого. Тот, посчитав, что поправиться друг окончательно не мог, решил поработать для нас шофером. Тут я Никиту полностью поддерживала, пусть благодаря моему колдовству Левин и должен был поправиться в разы быстрей обычного, однако лучше было, что нас повезет кто-то другой. Разве что мама беспрестанно ворчала. Павлицкого она недолюбливала и весьма сильно, куда там неприязни к моему будущему мужу.

Кирилла Александровича как зятя моя родительница вообще приняла на диво быстро, я бы даже сказала, до странности быстро.

— Андрей нас уже в церкви будет ждать со всем необходимым. Ты, Соня, не обессудь, переодеваться придется прямо в машине. Тут уж не до церемоний. На архиерейское подворье поедем, там славный человек служит, отец Евгений. Никогда не отказывался помочь в добром деле, и сейчас согласился. Ну и чудотворная икона Божьей Матери там хранится. Уж если просить божественной милости, то точно там.

Я слушала все вполуха. Мандраж накрыл с головой, даже дышать стало тяжело. Казалось, не доеду до храма, по дороге просто потеряю сознание или вовсе умру.

— Что-то ты, Сонька, совсем побледнела. Ну точно полотно, — отметила мама, с тревогой поглядывая на меня. — Может, остановимся, ты пройдешься немного?

К горлу подкатила тошнота, но я только упрямо головой покачала, стиснув зубы. Казалось почему-то, стоит только остановиться — уже никогда не доедем.

Голова закружилась, и я закрыла глаза, задышав глубоко и размеренно. Нужно было только дотерпеть, продержаться.

— Софья? — окликнул меня встревоженно Кирилл. — Софья, что с тобой? Ты ужасно выглядишь.

— Да езжайте вы быстрее, — простонала я измученно. — Не обращайте внимания, прошу. Просто езжайте. Все в порядке.

Голоса доносились до меня словно через толщу воды, с каждой минутой становилось все хуже и хуже, но я не смела жаловаться, боясь, что тогда мужчинам придет в голову действительно остановиться. Только этого точно ни в коем случае не следовало делать.

Мама не говорила мне больше ничего, только сжимала мою ладонь и как будто что-то шептала. Молилась? Быть может. Но слов все равно никак не удавалось разобрать.

— Гони, Павлицкий, так, словно за нами все черти из ада несутся. А то боюсь, не довезем мы так Соньку мою. Дурное что-то творится, совсем дурное.

Творилось действительно дурное. Никогда прежде не чувствовала я себя так плохо, как по дороге к подворью иерарха.

— Но разве в церкви Софье помогут? — встревоженно спросил Кирилл. В силу чудотворной иконы он точно не верил.

А я? Ни о чем я в тот момент не думала и ни во что не верила.

— Там и посмотрим, — одернула моего жениха мама. — Ты старших слушай, Кирилл Александрович, слушай. Тогда толк будет. Сонька вон моя не слушала мать, и что вышло? Ничего хорошего и не вышло. Я же ей сколько раз твердила "Не дело ведьме на собственное будущее гадать, хорошего не будет". И вон оно как обернулось все.

Кирилл покладисто молчал, позволяя моей матери говорить все, что только ей на ум придет. Я старалась дышать ровно и размеренно, боясь, что меня в любой момент может начать тошнить. Голова теперь не только кружилась, появилось ощущение, будто ее сжимал стальной обруч, который с каждой секундою давил все сильней и сильней.

— Убью я машину по грунтовке, — причитал тем временем Павлицкий. — Вот приперло же вам, Анна Георгиевна, именно в Мочище венчание устроить. У вас же есть храм едва не под боком. Буквально дорогу перейти — и вот он.

Мама фыркнула только.

— Не годится та церковь, Никита Сергеевич, совершенно не годится. Ремонт, случись что, оплачу. Или вон у счастливого новобрачного плату стребуешь. Только чтобы в четверть часа до подворья донесся. Уж постарайся.

Никита действительно успел доехать за пятнадцать минут, и около храма мне действительно стало гораздо легче. Легкая тошнота все еще была, но уже не казалось, что в любую минуту я могу потерять сознание или — того хуже — умереть.

— Ну, глядите, невеста уже не синяя, а всего лишь бледненькая, — порадовалась за меня мама. — Вот и машина Андрея моего стоит. Сейчас платье, Соня, наденешь, и в церковь пойдем. Отец Евгений уже давно ждет.

Я вяло кивнула и открыла глаза.

Левин и Павлицкий тактично вышли, позволив мне переодеться в подвенечный наряд. Платье было совсем простеньким, вырез лодочкой, чуть кружева по подолу.

— Ну, не смотри с такой тоской. Левин тебя и такую возьмет, — заворчала на меня мать, видя, что восторга во мне нет. — Кто же знал, что вот так вдруг замуж тебя выдавать придется. Надевай и не морщись.

Прятать платье от Левина было уже поздно, да и не зачем, и так уже нарушили все, что только можно. Стоило встать на ноги, как колени подломились, и я непременно упала бы, не успей меня подхватить жених.

— Держись только, Софья, держись, — приговаривал Кирилл, удерживая меня в кольце своих рук.

Я попыталась улыбнуться, но не вышло.

— Лучше уж ты меня держи.

К нам подскочила мама.

— Ты уж на руках ее до церкви донеси, Кирилл Александрович, раз беда такая, не сочти за труд. Ничего, обвенчаем вас все равно.

В этот момент практически одновременно подъехали два автомобиля. Маленькая "игрушка" Яны и "паркетник" Вадима. Ну вот, собрались гости жениха, и гости невесты, родители мои тоже здесь. Все уже и готово.

— Да я Софью всю жизнь готов на руках носить, — ответил Левин, и почему-то мне подумалось, не для красного словца он так сказал.

Яна, едва выбравшись из машины, принялась метаться вокруг меня, то ли помогая, то ли мешая, но мама на нее быстро шикнула, заставив успокоиться.

В церковь меня Кирилл действительно нес на руках совершенно безропотно и, кажется, не прилагая к тому особых усилий. Разглядеть толком архиерейское подворье мне не удалось, все вокруг было укрыто снегом, и словно бы метель мела перед моими глазами, едва не лишая зрения. Увидеть мне удалось разве что почти заметенные кустарники, недостроенный храм и стоящую подле него крохотную временную церквушку, к которой и лежал наш путь.